Во времена, когда форс про собачку и кегу восполнял нищую историю явления ренессанса в наших с вами временах, когда только что пластмассовые безделушки были также быстро забыты как и нам с вами как-то проданы и представлены, сразу тогда же, когда и вспоминаем мы, как было преображение и узнали Его лишь по тому, как надламывал Он хлеб, на той дороге в Эммаус, где странно было всё, и вспоминали мы, что за наукой нашей, как знал каждый приличный физик, лежит непостежимое, Боб напоминает нам "О..."
И слово его также глубоко и всё также слово его протеворечиво, как об огне, зародившемся в прежнем мире, и даровавшем нам наш мир, заключив его в даровании прежнему двойственности. Пускай и ушёл он однажды, словно.. не помню, как за сигаретами, или за молоком, и сказал он тогда и мне, и ей, и тебе, возможно, но узнаешь об это ты не на путях мёртвых, а, хотелось бы, чтобы на путях живых, не выжигая душу, или хотя-бы какой дорогой, где мы хоть немножко, хоть чуть-чуть, но могли бы и где дотягиваемся до того, что за гранью, сказал он: "увидимся в июле!"
Увидимся в июле.
Всегда же было так, что иногда только оборачиваясь, понимаешь, что был переломный момент?
